Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Один день из жизни анестезиолога-реаниматолога (16+)». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Для подобной ответственной работы людям приходится учиться не просто все годы в университете, но и вообще каждый день. Допускаются к этой деятельности только те, кто получил высшее медицинское образование и подтвердил свою квалификацию.
Плановые и экстренные больные
Анестезиологи и реаниматология как науки всегда идут вместе. Их даже вынесли в отдельную медицинскую отрасль вдвоем приблизительно в пятидесятых годах прошлого века.
Так как в небольших городах услуги реаниматолога нужны не на постоянной основе, то он часто работает в операционной еще и на должности анестезиолога. При таком раскладе он следит за состоянием плановых пациентов. Так называют больных, которые перед началом операции прошли все нужные тестирования на совместимость с препаратами, текущее самочувствие и прочие.
Совсем другое дело, когда пострадавшего привозят буквально с улицы. В этой ситуации реаниматолог должен заняться выполнением своих прямых обязанностей. Переход к применению анестезиологических навыков должен проводиться только при необходимости экстренной госпитализации в реанимацию.
«Со смертью мы встречаемся каждый день»
Как горько шутит Линар Ильдарович, если у каждого доктора есть свое кладбище, то у реаниматолога оно имеет огромные размеры. Такова специфика работы отделения — здесь, как нигде, видно, как хрупка человеческая жизнь и как тонка грань, отделяющая ее от смерти. Доктор темнеет лицом, когда разговор заходит о смерти, постоянно крадущейся рядом с реаниматологом.
— Констатировать ее эмоционально тяжело. Это, конечно, наша работа, и со смертью мы встречаемся каждый день. Порой даже несколько раз за смену. К сожалению, такова наша жизнь, и от этого никуда не денешься. Особенно тяжело мириться со смертью молодого пациента, и вдвойне тяжело — если он только что создал семью или у него маленькие дети. Такое воспринимается тягостно.
«Мы только посредники между Богом и пациентом»
Отдельный пласт работы — общение с родственниками пациентов. А учитывая, что здесь легких случаев просто нет, то и легкого общения тоже не получается. Доктор рассказывает: еще до карантина, когда в реанимацию начали пускать родственников, это осложнило работу врачей. Не до всех получалось сразу достучаться, не каждому можно было объяснить, что происходит с его родным человеком. Но задача доктора — облегчить боль близкому, даже если пациент уходит.
— Когда жизнь пациента на грани, мы должны дать это понять его близким. Чтобы им было не так больно в дальнейшем. И главное, что мы пытаемся донести, — мы только посредники между Богом и пациентом. Да мы и сами так воспринимаем свою работу. Если человеку суждено сегодня умереть — его не спасти. Не знаю, должен ли я, как врач, это говорить, но не мне решать, сколько человеку отведено жить. Я, со своей стороны, воспринимаю себя как инструмент, который посылается свыше человеку, чтобы помочь ему выжить. И делаю все, что в моих силах. И когда мы спасаем человека — значит, ему суждено жить еще, значит, не все он сделал в своей жизни.
Родственник пациента, прежде чем пройти в реанимационное отделение, должен доказать свою личность и степень родства, подписать ряд бумаг (например, о том, что нельзя пользоваться в отделении фото- или видеокамерой). Доктора разговаривают с ним о том, что допустимо, а что нет. Общение с врачом, как правило, проходит на достаточно тяжелой волне. И тяжело не только посетителю. Линар Ильдарович рассказывает:
— Тяжело слышать надрывный плач родственника, когда он чуть не на коленях умоляет спасти его близкого человека. Это все тоже переживания, и они тоже проходят через каждого врача. Конечно, мы на словах спокойно между собой обсуждаем ситуацию, но наступает момент, когда мы все замолкаем. Потому что переживания — они все равно идут. Даже уходя с работы вечером, мы несем это домой с собой. У меня не получается закрыть за собой дверь в отделение, и остальные наши доктора то же самое говорят. Бывает даже, что ты уже заснул, а этапы реанимации все равно проходишь снова и снова, даже во сне. И ты будешь думать: может быть, надо было действовать по-другому. Сомнения всегда есть. И наша работа вся из них состоит. Всегда.
Кто такой реаниматолог?
Когда при остановке дыхания и прекращении сокращений сердечной мышцы организм человека не подает внешних признаков жизни, врачи констатируют первый этап процесса умирания — клиническую смерть. Это состояние обратимо, так как еще в течение нескольких минут — несмотря на остановку кровообращения и прекращение поступления кислорода — обменные процессы в организме продолжаются.
Именно в эти считанные мгновения за спасение пациента берется реаниматолог – врач, который досконально знает, как функционирует человеческий организм, и изучил все терминальные состояния организма, то есть патологические функциональные изменения, происходящие в результате нарастающей гипоксии головного мозга и всех тканей, ацидоза (патологического кислотно-щелочного дисбаланса организма) и интоксикации.
«Незаметный» труд анестезиолога
Проблема некой недооценки труда анестезиолога действительно имеет место – как со стороны коллег, так и со стороны пациентов.
Анестезиолог приходит в день перед операцией, ничего не зная про пациента – в этом, кстати, сложность работы. Он верит тому, что написано на бумаге, и тому, что узнал от коллег и самого пациента. Пациент увидел анестезиолога один раз перед операцией, а дальше в операционной все уже в костюмах, в масках. То есть пациент обычно не оценивает, что этот доктор – анестезиолог — внес значительный вклад в его здоровье, ведь поддержание жизненноважных функций организма пациента в ходе выполнения оперативного вмешательства и есть задача анестезиолога.
И коллеги, соответственно: хирург приходит в операционную, когда пациент уже полностью готов для начала операции, а весь подготовительный процесс (обеспечение венозного доступа, интубация, подбор параметров искусственной вентиляции легких, начало проведения инфузионной терапии и так далее) остаются вне поля зрения хирургической бригады. Но и по окончании операции работа анестезиолога еще продолжается… Нужно проследить за восстановлением самостоятельного дыхания, «разбудить» пациента, вовремя и адекватно обезболить, обеспечить мягкий и комфортный выход пациента из анестезии. Всем этим занимается анестезиолог. Как говорил ныне покойный профессор нашей кафедры Владимир Андреевич Бабаев, анестезиолога можно сравнить с пилотом: самое сложное в нашей работе это «взлет» и «посадка», а в промежутке – внимание и контроль. Ввести человека в наркоз и затем «разбудить» – самое сложное.
Я устал от постоянного напряжения, от этого пограничного состояния между жизнью и смертью, от стонов больных и плача их родственников. Я устал, в конце концов, от самого себя. От собственной совести, которая отравляет моё существование и не даёт спокойно жить после каждого летального исхода. Каждая смерть чеканит в мозгу вопрос: а всё ли ты сделал? Ты был в этот момент, когда душа металась между небом и землёй, и ты её не задержал среди живых. Ты ошибся, врач.
Я ненавижу тебя, проклятый внутренний голос. Это ты не даёшь расслабиться ни днём, ни ночью. Это ты держишь меня в постоянном напряжении и мучаешь постоянными сомнениями. Это ты заставляешь меня после суточного дежурства выгребать дома на пол все медицинские учебники и искать, искать, искать… ту спасительную ниточку, за которую ухватится слабая надежда. Нашёл, можно попробовать вот эту методику. Звоню в отделение как там больной?
Каким оптимистом надо быть, чтобы не сойти с ума от всего этого. Оптимизм в реанимации вам это нравится? Два абсолютно несовместимых понятия. От стрессов спасается кто как может, у каждого свой «сдвиг». Принимается любой вариант: бежать в тайгу в одиночестве, чеканить по металлу, рисовать картины маслом, горнолыжный спорт, рыбалка, охота, туризм… Мы спасаем людей, а увлечения спасают нас.
Спасать… Мы затёрли это слово почти до пустого звука. А ведь каждый раз за ним стоит чья-то трагедия, чья-то судьба. Спросите любого реаниматолога сколько человек он спас? Ни за что не ответит. Невозможно сосчитать всех, кому ты помог в критический момент. Наркоз дал и человек тебе обязан жизнью.
Почему-то больные анестезиолога врачом вообще не считают. Обидно, ей богу. Звонят и спрашивают: а кто оперировал? И никогда не спросят, кто давал наркоз, кто отвечал за жизнь больного во время операции? Мы посчитали: пять тысяч наркозов в год даёт анестезиолог. Пять тысяч стрессов только от наркозов! Ведь каждый раз ты берёшь на себя ответственность за чужую жизнь: ты, анестезиолог, отключаешь у больного сознание, и тем самым лишаешь его возможности самому дышать, а значит, жить.
Больше всего мы боимся осложнений. У нас говорят так: не бывает маленьких наркозов, бывают большие осложнения после них. Иногда риск анестезии превышает риск самой операции. Может быть всё, что угодно рвота, аллергический шок, остановка дыхания. Сколько было случаев, когда пациенты умирали под наркозом прямо на операционном столе. Перед каждой операцией идёшь и молишь Бога, чтоб не было сюрпризов.
Сюрпризов мы особенно боимся. Суеверные все стали… насчёт больных. Идёшь и причитаешь: только не медработник, не рыжий, не блатной, не родственник и не работник НПО ПМ. От этих почему-то всегда неприятности. Чуть какие подозрения на «сюрприз» возникают, трижды сплевываем и стучим по дереву.
Нас в отделении 11 врачей, и у всех одни и те же болячки: ишемическая болезнь сердца, нарушение сердечного ритма и… радикулит. Да, да, профессиональная болезнь радикулит. Тысяча тяжелобольных проходит через наше отделение за год, и каждого надо поднять, переложить, перевезти… Сердце барахлит у каждого второго из нас как только эмоциональное напряжение, так чувствуешь, как оно в груди переворачивается.
Говорят, американцы подсчитали, что средняя продолжительность жизни реаниматолога 46 лет. И в той же Америке этой специальности врачи посвящают не более 10 лет, считая её самым вредным производством. Слишком много стресс-факторов. Из нашего отделения мы потеряли уже двоих. Им было 46 и 48. Здоровые мужики, про таких говорят «обухом не перешибёшь», а сердце не выдержало…
Где тут выдержишь, когда на твоих глазах смерть уносит чью-то жизнь. Полгода стоял перед глазами истекающий кровью молодой парень, раненый шашлычной шампурой в подключичную артерию. Всё повторял: «спасите меня, спасите меня». Он был в сознании и «ушёл» прямо у нас на глазах.
Никогда не забуду другой случай. Мужчина — инфарктник пошёл на поправку, уже готовили к переводу в профильное отделение. Лежит, разговаривает со мной, и вдруг зрачки затуманились, судороги и мгновенная смерть. Прямо на глазах.
Меня поймёт тот, кто такое испытал хоть раз. Это чувство трудно передать: жалость, отчаяние, обида и злость. Обида на него, что подвёл врача, обманул его надежды. Так и хочется закричать: неблагодарный! И злость на самого себя. На своё бессилие перед смертью, за то, что ей удалось тебя провести. Тогда я, помню, плакал. Пытался весь вечер дома заглушить водкой этот невыносимый душевный стон. Не помогло. Я понимаю, мы не Боги, мы просто врачи.
Сколько нам, реаниматологам, приходилось наблюдать клиническую смерть и возвращать людей к жизни? Уже с того света. Вы думаете, мы верим в параллельные миры и потусторонний мир? Ничего подобного. Мы практики, и нам преподавали атеизм. Для нас не существует ни ада, ни рая. Мы расспрашиваем об ощущениях у всех, кто пережил клиническую смерть: никто ТАМ не видел ничего. В глазах, говорят, потемнело, в ушах зазвенело, а дальше не помню.
Зато мы верим в судьбу. Иначе как объяснить, что выживает тот, кто по всем канонам не должен был выкарабкаться, и умирает другой, кому медицина пророчила жизнь?
Голову, одному парню из Додоново, топором перерубили, чуть пониже глаз зашили и ничего. Женщину доставили с автодо��ожной травмой перевернулся автобус, переломано у неё всё, что только можно, тяжелейшая черепно-мозговая травма, было ощущение, что у неё одна половина лица отделилась от другой. Все были уверены, что она не выживет. А она взяла и обманула смерть. Встречаю её в городе, узнаю: тональным кремом заретуширован шрам на лице, еле заметен красивая, здоровая женщина.
Был случай, ребёнка лошадь ударила копытом пробила череп насквозь. По всем раскладам не должен был жить. Выжил. Одного молодого человека трижды (!) привозили с ранением в сердце, и трижды он выкарабкивался. Вот и не верьте в судьбу. Другой выдавил прыщ на лице (было и такое!) сепсис и летальный исход. Подобная нелепая смерть женщина поранила ногу, дело было в огороде, не то просто натерла, не то поцарапала заражение крови, и не спасли.
Профессия врач анестезиолог реаниматолог
Анестезиолог-реаниматолог — это специализированный сотрудник клинической медицины, обеспечивающий поддержку организма человека непосредственно во время операции, а также занимающийся восстановлением физиологических функций пациентов, находящихся в критических состояниях в постоперационный период путем снижения естественной реакций организма на полученную травму используя регионарную анестезию.
| Зарплата | от 45 000 рублей | ||
| График работы | Полный день | ||
| Образование | Высшее | Колледж | Курсы |
| Спрос на рынке | 720 открытых вакансий | ||
| Возраст кандидатов | ~ 25 — 60 лет |
– В годы моей юности многие шли в нее проявлять героизм. Но здесь, как и в армии никакого подвига быть не должно. Потому что подвиг одного человека – это всегда следствие просчета другого. Я преподаю и по своему опыту знаю – из 8 студентов, которые приходят на кафедру учиться на анестизиолога-реаниматолога, 2-3 неизбежно отсеются, потому что эта профессия не для них. В ней должна быть голова на плечах. Но не только. Очень умные и толковые врачи от нас уходили, потому что были «свободными художниками». А здесь требуется суровая внутренняя дисциплина. Коллеги, которые наблюдали со стороны, как мы работаем с вновь привезенным больным, были поражены: «Ты ничего не сказал, только руку поднял, а медсестра тебе уже в нее что-то вкладывает». На этой работе в сутках не 24 часа, а 1440 минут. Счет идет именно на минуты, а значит, очень важна слаженность действий. Это командный вид человеческой деятельности.
— Габариты – это вторично. Некоторые медсестры помнят, каким худым я пришел в нашу клинику в 1992 году – мог прятаться за капельницей. Но когда ты день за днем находишься в постоянном стрессе, хочется его заесть. В процессе еды выделяются эндорфины и мозг успокаивается. Так что габариты многие себе здесь наедают. Мне на этой работе еще и пришлось закурить. Сигарета создает дурацкую иллюзию отвлечения от проблем.
– Интуиция – божий дар и бесовский соблазн для молодежи. Иногда со стороны может показаться, что опытный врач работает интуитивно. Мгновенно принимает решения в зависимости от той или иной ситуации. А спросишь его, он даже может затрудниться объяснить, почему поступил именно так. Но на самом деле человек просто много учился, много практиковался и дошел до того, что у него профессиональная реакция уже превратилась в рефлекс. Это никакое не чудо, не божий дар, а приобретенный навык, за который заплачено тяжелым трудом. Я вообще не люблю всяких неправильных определений нашей работы. Как пафосных – «спасаем жизни», так и официозных – «оказываем медицинские услуги» (эту фразу очень любят медицинские чиновники). Я за то, чтобы вернуть в лексикон врача нормальное человеческое слово «лечить».
У кого больше шансов выйти из комы
– Кома – критическое состояние. До появления реанимации, люди не могли в нем долго находиться. Кома – это тяжелое поражение коры головного мозга, например, после черепно-мозговой травмы или инсульта. Согласно материалистической теории, человек – это его мозг. Умер мозг – умер и человек. Но медицина научилась даже при таком поражении поддерживать жизнь в организме. Есть определенный срок, в течение которого пациент может выйти из комы. Я считаю, что он равен 18 месяцам, особенно если речь идет о молодом человеке и тем более о ребенке. Старая поговорка о том, что нервные клетки не восстанавливаются, не совсем правильная. Новые нервные клетки образуются до 35 лет. Кроме того, мозг очень сложный компьютер. Если связи в нем оказались нарушены, их можно восстановить окольными путями – «по объездной дороге» через другие нервные клетки. Поэтому иногда многие функции можно заново запустить. Но если это не произошло за полтора года, то почти с гарантией не произойдет и в дальнейшем. Пациентов в таком вегетативном состоянии держат в специальных больницах, где им обеспечен уход – кормление через зонд, борьба с пролежнями, если нужно подача кислорода.
– Любой общий наркоз – тоже кома: мы не хотим, чтобы человек что-то чувствовал во время операции и усыпляем его. Но бывает, нам нужно ввести лечебный наркоз не на два часа, а на две недели. Для того, чтобы защитить мозг. При кровоизлиянии или мозговой травме необходимо, чтобы больной мозг имел минимальные потребности в энергии и кислороде. Это можно сравнить с накладыванием гипса при переломе. Жестко фиксируя руку, мы создаем ей комфортные условия. Первое время, пока поврежденная рука не зажила, она не должна двигаться, ей нужен покой. Точно также мы с помощью искусственной комы обеспечиваем покой поврежденному мозгу в первый острый период, который например, при черепно-мозговой травме составляет 5-15 дней.
Общая информация о профессии
Реаниматолог должен, говоря общими словами, спасти жизнь человека, а потом довести организм до возможности перевода его в обычное отделение больницы. Если перейти к конкретике, анестезиолог должен ввести человеку наркоз в нужной дозе, после операции вывести его из наркоза без урона для здоровья.
Для общей анестезии потеря сознания пациентом не главная цель. Важно добиться потери всех видов чувствительности в организме. Поэтому так важны дозировка целого комплекса фармакологических средств и тщательность обследования пациента до операции.
Любой человек боится операции, поэтому ему вводят успокаивающие лекарства до того как переложить больного на каталку и везти его в операционную.
После того, как человек попал на операционный стол, ему сначала через внутривенный катетер вводят наркотическое вещество. Затем, после того как человек теряет сознание, ему или через трахею ставят трубку, или надевают специальную маску, чтобы контролировать его дыхание.
После окончания работы хирургической бригады трубка извлекается и прекращается подача препаратов для анестезии. Таковы подробности работы рутинной для этого специалиста, но чрезвычайно важной для пациента, оказавшегося в руках хирургов.
Вы пачалі гаварыць па-беларуску свядома ў пэўны момант ці гэта была сямейная традыцыя?
Я, як смяецца мая жонка, “пародзісты” беларус. Уся мая радня паходзіць з Маладзечанскага раёна, я ведаў мову з дзяцінства, для мяне яна абсалютна натуральная. Цалкам я перайшоў на беларускую мову 20 гадоў таму. Гэта палова майго жыцця.
Па якіх крыніцах вы вывучалі беларускія медыцынскія тэрміны?
Тут не так усё складана. Шмат якія кнігі і публікацыі выйшлі ў 20-30-я і 90-я гады мінулага стагоддзя, былі і ёсць практыкуючыя беларускія лекары і выкладчыкі. Да таго ж медыцынская тэрміналогія – інтэрнацыянальная. Аорта будзе аортай і па-англійску, і па-нямецку і па-беларуску.
Але ж ныркі – гэта яўна не з лацінскай. Ці ведаеце чаму “почки” называюцца ныркамі?
Калі разбіралі свінню, каб знайсці гэтыя ныркі, трэба было “даць нырца” ўнутр тушы, бо яны знаходзяцца глыбока, каля спіны. Можа таму яны так і называюцца.
История появления профессии
До появления эфирного наркоза обезболивания как такового не было. Единственное, что мог сделать хирург – оглушить пациента и надеяться, что он не очнется во время операции. Первое применение эфира для одурманивания пациента на время хирургического вмешательства произошло в 1864 г. Через год было опробовано обезболивание хлороформом. Внутривенное введение барбитурата впервые опробовали в 1864 г. и это значительно расширило возможности врачей, позволив проводить сложные полостные операции.
Следующие период развития анестезиологии – применение кокаина. В 1900 г. наркотические вещества стали вводить спинально и эпидурально. Благодаря этому значительно снизилось количество осложнений, вызываемых общим наркозом. Начиная с 1950-х годов, развитие анестезиологии стало стремительным и широкомасштабным. Исследователи делали упор не на поиск новых технологий использования обезболивающего, а на качество и безопасность фармакологических средств. Современные анестетики практически не имеют противопоказаний и не наносят вреда организму.
Первыми из представленных в этой рубрике специальностей стали анестезиология и реаниматология. Обычно они упоминаются вместе — и не случайно. Анестезиологи-реаниматологи всю жизнь имеют дело с пограничными между жизнью и смертью состояниями, и если анестезиология — это искусство целенаправленного введения человека в медикаментозный сон с отключением сознания и всех видов чувствительности, то реаниматология в свою очередь — искусство возвращения человека «с того света», как иногда говорят пациенты.
В действительности эти врачи занимаются не только управлением сознанием человека во время операции и в отделениях интенсивной терапии. Им подвластны самые разные виды обезболивания, начиная от ограничения чувствительности на небольшом участке тела, заканчивая сложными видами эпидуральной анестезии (с введением анестетика в пространство вокруг твердой мозговой оболочки спинного мозга), при которой сохраняется сознание. Это позволяет производить операции у больных, которым противопоказан наркоз.
Реаниматология же, помимо оказания помощи в экстренных состояниях (остановка сердца, острая дыхательная недостаточность, анафилактический шок и пр.), занимается вопросами лечения пациентов с ожогами, отморожениями, травмами и тяжелыми инфекционными заболеваниями, которые требуют постоянного наблюдения. Таким образом, анестезиологи-реаниматологи — это и есть те врачи, которые выхаживают самых «сложных» больных в реанимациях и палатах интенсивной терапии.
Области работы анестезиолога
Специфика работы зависит от выбранного направления:
- Анестезиолог общего профиля. Работает на плановых операциях, помогает пациентам восстанавливаться после сложных операций.
- Детский анестезиолог. Сопровождает только детские операции. Ребенок переносит наркоз тяжелее, чем взрослый пациент, поэтому специфика работы детского анестезиолога – правильно рассчитать дозу с учетом особенностей растущего организма.
- Анестезиолог экстренной медицины. Работает в медицинских учреждениях неотложной медицины. Его работа сложнее, чем у коллег, поскольку времени на подготовку к операции нет, и часто приходится действовать, основываясь на опыте и интуиции.
Помимо основного этапа работы в операционной, врач-анестезиолог должен уметь оценивать физическое и психологическое состояние пациента. От его решения зависит, можно ли направлять пациента на операцию или необходимо подождать более благоприятного момента.
Плюсы и минусы профессии
К положительным сторонам профессии анестезиолога относится:
- Большой выбор вакансий. Анестезиологи востребованы во всех регионах и крайне редко попадают под сокращения.
- Возможность сделать карьеру в качестве практикующего специалиста или выбрать академическую деятельность.
- Удлиненный отпуск, надбавки за вредность.
- Престиж профессии. Возможность заниматься работой, приносящей пользу людям, важна для многих специалистов.
Отрицательные моменты в работе анестезиологом:
- Обучение стоит дорого, длиться минимум 8 лет и требует постоянного интенсивного погружения в материал.
- Заработок в государственных клиниках невысокий, особенно в первые годы работы.
- Повышенная эмоциональная и физическая нагрузка. От действий анестезиолога зависит состояние пациента во время операции. Ошибка в выборе препарата может привести к гибели пациента, инвалидности, коме. Ежедневная анестезиолог работает в стрессовой обстановке, это негативно сказывается на его собственном психологическом состоянии.
- Неудобный график. Операции могут длиться несколько часов подряд, и все это время анестезиолог должен внимательно отслеживать показатели состояния пациента. Часто приходиться задерживаться после работы, чтобы вовремя заметить внезапно появившиеся послеоперационные осложнения и устранить их. Анестезиолога вызывают на работу ночью, в выходной, могут отозвать из отпуска.
- Работа в условиях постоянного вреда здоровью. Анестезиолог вынужден вдыхать испарения анестетических препаратов, негативно влияющих на работу нервной и дыхательной системы.
Труд анестезиолога часто оказывается недооцененным. За успешную операцию благодарят хирурга, забывая о вкладе его коллег. Будущий анестезиолог должен быть готов к тому, что его работа останется в тени.